За внешним фасадом счастливой и благополучной
жизни крылась ее оборотная сторона. Петр был много старше Екатерины. Последние
годы он провел в непрестанной борьбе с болезнью, в то время как жена его
сохранила здоровье и горячую кровь своей молодости. К тому же она никогда не
отличалась особой добродетелью. По мере того как ее друг старился, Екатерина,
видимо, отдалялась от него. С 1716 года ближайшим человеком царицы становится
Вилли Монс, ее камергер, человек ловкий, веселый и услужливый. Его сестра
Модеста Балк сделалась ближайшей наперсницей государыни.
Успех молодого Монса ни для кого в Петербурге не
был секретом. Его дружбы и покровительства искали самые высокопоставленные
лица, министры, посланники и епископы. Один Петр ничего не подозревал о романе
своей жены, быть может, потому, что даже вообразить не мог измены с ее стороны.
Он узнал о сопернике почти случайно из анонимного доноса, который не касался
даже напрямую Монса. Но, взявшись за розыск, Петр очень скоро узнал всю
подноготную дела. Когда Монса арестовали, петербургское общество было словно
поражено громом; многие из тех, кто привык действовать в своих интересах через
любовника государыни, теперь ожидали неминуемой кары. Но опасения были
напрасны. Открытие главной вины Монса так глубоко поразило императора, что он
на все остальные проступки арестанта взглянул как-то слегка, только как на
официальный предлог к осуждению, преследовать же дававших взятки показалось
ему, видимо, после этого слишком мелким. 16 ноября 1724 года Монс был
обезглавлен. Наблюдавшие в этот день за Екатериной сообщают, что она была необычайно
весела. Вечером она позвала к себе княжон с их учителем танцев и изучала вместе
с ними па менуэта. В тот же день Петр запретил коллегиям принимать от
государыни приказания и рекомендации. На личные средства императрицы был
наложен квестор. Екатерина оказалась вдруг в таком стесненном положении, что
для оплаты долгов должна была прибегать к помощи придворных дам.
Отношения между женой и мужем оставались очень
натянутыми до самой смерти последнего. По свидетельству Лефорта, они больше не
говорили друг с другом, не обедали, не спали вместе. Однако, как можно
предположить, никаких прямых упреков или обвинений жене в измене Петр так и не
сделал. Если и были между ними какие-то объяснения по этому поводу, то они
прошли совершенно незаметно для придворных. Только в начале января Елизавета
смогла свести отца и мать вместе и устроить хотя бы внешне их примирение. Тот
же Лефорт писал об этой сцене: "Царица долго стояла на коленях перед
царем, испрашивая прощения всех своих проступков; разговор длился больше трех часов,
после чего они поужинали вместе и разошлись".
Меньше чем через месяц Петр умер. Все время его
болезни Екатерина была у постели умирающего и, кажется, только тут смогла
окончательно примириться с ним. Между тем она не забывала и о своей судьбе.
Положение ее было весьма неопределенно, так как никаких законных прав на
русский престол она не имела. Известно, что, отправляясь в Персидский поход,
Петр хотел объявить ее своей наследницей, но после дела Монса разорвал
завещание. К счастью для Екатерины, судьба всей новой аристократии была также
очень гадательна. Если бы верх взяли противники преобразований, выступавших за
малолетнего Петра, сына казненного царевича Алексея, то люди, подобные
Меншикову, Ягужинскому, Макарову, Остерману
должны были потерять все. Толстой и Апраксин в силу причастности своей к казни
Алексея также пристали к этой партии. Таким образом, самые умные и влиятельные
люди из окружения Петра вынуждены были помогать Екатерине.
Екатерина сумела хорошо воспользоваться их
советами. В течение суток, предшествовавших смерти мужа, она часто покидала
изголовье умирающего и запиралась в своем кабинете. Здесь поочередно побывали
все майоры и капитаны гвардии, а затем и командир Семеновского полка Бутурлин.
Императрица обещала им немедленную уплату жалованья, задерживавшегося в течение
18 месяцев, и 30 рублей награды на каждого солдата. Впрочем, особой награды и
не требовалось - гвардия обожала умирающего императора и готова была выступить
в интересах его жены.
28 января в 5 часов утра Петр умер, а в 8 во
дворце собрались сенаторы, члены Синода и так называемый генералитет -
чиновники, принадлежащие к четырем первым классам табели о рангах. Прежде всего
спросили секретаря Макарова, не осталась ли каких-нибудь распоряжений покойного
относительно его приемников. Получив отрицательный ответ, стали спорить о
престолонаследии. Дмитрий Голицин предложил наследником маленького Петра
Алексеевича с разделением регентства между императрицей и сенатом. Но
изворотливый Толстой с большой ловкостью стал возражать на это и предлагал в
императрицы Екатерину. В то время как он говорил, несколько офицеров гвардии,
стоявших в углу залы, одобрительным шепотом выразили свое согласие. Президент
военной коллегии князь Репнин вскочил и сурово прикрикнул на них. Тогда
Бутурлин подошел к окну, сделал знак рукой и тотчас раздался резкий барабанный
бой: оказалось, что перед дворцом выстроены были под ружьем оба гвардейских
полка. Репнин сердито спросил: "Кто смел без моего ведома привести сюда
полки? Разве я не фельдмаршал?" Бутурлин отвечал, что полки призваны по
воле императрицы, которой все подданные обязаны повиноваться. "Не исключая
и тебя", - добавил он внушительно. Адмирал Апраксин заявил вслед за тем,
что идет заявить свои верноподданнические чувства царствующей императрице.
Следом за ним отправились и все остальные. Таким образом Екатерина вступила на
престол.
Новая императрица, как уже говорилось, не умела
ни читать, ни писать (в глазах Петра, который сам всю жизнь писал с ужасающими
грамматическими ошибками, это не было недостатком). Однако, по словам
Кампредона, после трех месяцев упражнений она научилась порядочно подписывать
государственные бумаги. Этим, собственно, и ограничилась ее государственная
деятельность. Решение политических вопросов доверено было Меншикову и
созданному им Верховному Тайному Совету, которые и правили страной от имени
императрицы. Между тем ее частная жизнь вполне оправдала со временем ревнивые
опасения, отравлявшие последние дни Петра I Двадцать лет шла она с непрерывными
усилиями, с неустанным напряжением всех своих сил, не разу почти не ослабевая,
к одной единственной цели. И теперь, когда эта цель была. достигнута, ее
нравственные пружины как бы cpaзу ослабли. В то же время пробудились долго
сдерживаемые, инстинкты - грубая чувственность, " стремление к низкому
разврату, а низменные наклонности ума и плоти. Проведя всюжизнь при Петре I, который
пил часто и без всякой меры, Екатерина сама пристрастилась к вину, но все же до
смерти мужа умела себя сдерживать. Теперь пьянство сделалось ее постоянным
занятием, и все 26 месяцев ее правления были как бы одним сплошным кутежом. По
свидетельству саксонца Фрексдорфа, утро императрицы начиналось с визита
Меншикова. Разговору неизменно предшествовал вопрос: "Что бы нам
выпить?" Сразу опорожнялось несколько стаканчиков водки. Иногда государыня
обращалось к делам, но никогда не выходила за пределы тех обязанностей, к
которым привыкла в прежние годы. Каждое утро она выходила в приемную, где
собиралось множество солдат, матросов и рабочих. всем им она раздавала
милостыню, а если кто просил царицу быть приемной матерью его ребенка, она
никогда не отказывалась. Иногда она присутствовала на гвардейских учениях и
сама раздавала солдатам водку. День заканчивался вечеринкой в кругу постоянной
компании, а ночь царица проводила с одним из своих любовников. В числе их
называли Ягужинского, графа Петра Сапегу, Девьера, барона Левенвольде. Имена
других, рангом поменьше, знала только горничная императрицы. Все подруги и
наперсницы Екатерины, все ее дамы старались не отставать от своей августейшей
правительницы. Таким образом русский двор представлял собой картину самого явного,
ничем не прикрытого разврата. Лефорт писал в одной из своих депеш: "Нет
возможности определить поведение этого двора. День превращается в ночь, он не в
состоянии позаботиться обо всем. Все стоит, ничего не делается... Всюду
интриги, искательство, распад..."
В силу всех этих обстоятельств здоровье
Екатерины, отличавшееся всегда завидной крепостью, быстро расшаталось. В марте
1727 года на ногах у императрицы появилась опухоль, которая стала быстро
подниматься к бедрам. В апреле Екатерина слегла в постель, а 6 мая умерла,
назначив наследником внука Петра I - малолетнего Петра Алексеевича. До
совершеннолетия царевича регентом был объявлен Меншиков.
